Текущая остановка производства нефти из-за ее переизбытка на рынке, вызвавшего заполнение НПЗ, хранилищ и трубопроводов, составляет 0,9 млн баррелей в сутки — скорее всего, реальная цифра выше и растет с каждым днем, пишет Goldman Sachs.

Меры по социальному дистанцированию сейчас влияют на 92% мирового ВВП, и окончательные данные об остановках производства, масштаб которых до сих пор не известен, навсегда изменят энергетическую отрасль и ее геополитику, ограничат спрос по мере нормализации экономической активности, а также отложат дебаты по повестке изменения климата.

Аналитики отмечают, что спрос на нефть на этой неделе упал на 26 млн б/с, или на 25%. Этот шок крайне негативен для цен на нефть, и из-за этого цены на нефть, не имеющую выхода к морю, уходят в отрицательную зону.

Как это ни парадоксально, отмечают эксперты, это в конечном итоге приведет к инфляционному шоку в поставках нефти исторического масштаба, потому что большие объемы нефти будут вынужденно законсервированы.

Аналитики отмечают, что мощности по хранению нефти (трубопроводы, резервуары, суда, НПЗ) ограничены. «По нашим оценкам, в мире имеется около 1 млрд баррелей резервных мощностей для хранения, но большая часть из них никогда не будет доступна, поскольку скорость нынешнего шока в первую очередь нарушит систему транспортировки нефти, и доказательства этого мы уже видим по всему миру», — говорится в обзоре.

Действительно, с учетом стоимости закрытия скважины производитель будет готов заплатить кому-то за продажу нефти, не имеющую выходу к морю, отрицательную цену.

Нефть, транспортируемая морским путем, такая как Brent, будет более изолирована, и ее стоимость останется на уровне $20 за баррель, со временными пиками падения ниже. Ценообразование на Brent происходит на острове, в 500 м от воды, где есть доступ к хранилищам танкеров, в то время как сорт WTI не имеет выхода к морю и находится в 500 милях от него. Это демонстрирует важную вещь: закрытие скважин будет основано не на том, где находится скважина на кривой затрат, а на логистике и доступе.

Высокозатратная нефть, транспортируемая по морю, которая может попасть на танкер (хранилища, где место никогда не кончается), лучше позиционирована, чем нефть, находящаяся в тысячах миль от трубы, как, например, нефть США, России и Канады.

Аналитики отмечают, что такая ситуация была в 1998 году. Поэтому такие сорта нефти, как WTI, особенно WTI Midland или канадская WCS, могут торговаться по отрицательным ценам, а Brent, вероятно, останется на уровне затрат в $20 за баррель.

Goldman Sachs полагает, что ценовая война становится неуместной из-за значительного снижения спроса и сделала невозможным своевременное согласованное реагирование на объем предложения.

Месяц назад, когда падение спроса составляло 5 млн б/с, ценовая война имела смысл. Это давало ОПЕК и России первую возможность с 2012 года полностью «подрезать» сланцевую нефтедобычу и, в конечном итоге, обратить вспять (совместное согласованное — ИФ) сокращение добычи в 2016 году, «которое, по нашему мнению, не имело экономического смысла с самого начала».

По мнению Goldman Sachs, помимо того, что страны — участники ОПЕК потеряли $220 млрд дохода (в годовом исчислении при цене $60 за баррель Brent) и долю рынка, потери также коснулись акционеров и кредиторов компаний — производителей нефти с более высокозатратной добычей. Искусственно завышенные цены исказили стимулы для инвестиций в нефть, что привело к неэффективным капитальным расходам этих компаний, которые, по оценкам Goldman Sachs, разрушили рыночную капитализацию на сумму около $1 трлн с 2016 года. Политика сокращения производства была стратегической ошибкой не только для стран ОПЕК+, но и для всех владельцев акций и долговых обязательств нефтяной отрасли.

Теперь вопрос: могут ли США и ОПЕК спасти этот рынок? Шок упавшего спроса стал настолько большим, что они не могут сделать это в одиночку, и это факт, который они признали, утверждая, что сбалансированный рынок потребует скоординированного глобального сокращения производства — политика, которая кажется невозможной на данный момент, слишком запоздалой, чтобы остановить нынешний переизбыток, и гораздо меньше других инициатив, которые есть на повестке дня сейчас.

Ключевым моментом, который ответит, насколько быстро цены восстановятся после прекращения поставок, остается вопрос: сколько запасов будет создано, поскольку мощности для хранения уже заканчиваются. Нефть в Канаде сегодня торгуется примерно по $5 за баррель, WTI Midland — по $13 за баррель, а мощности на терминале в Кушинге уже наполовину заполнены.

Закрытие производства из-за логистических проблем предполагает, что оно будет неизбирательным и может наносить существенный ущерб скважинам, который в некоторых случаях будет долговременным. Когда экономическая активность начнет нормализовываться, дефицит, вероятно, будет существенным, поскольку предложение может оказаться разрушенным.

Если произойдет закупоривание трубопроводов в силу остановки НПЗ, запасы не смогут накапливаться, тем самым уменьшая «подушку» безопасности, что создает риск быстрого разворота к дефициту нефти и может привести к росту уровня цен существенно выше $55 за баррель в следующем году.

Это, вероятно, изменит правила игры для индустрии. Если повредить основные фонды в нефтяной отрасли, восстановление будет долгим и дорогостоящим процессом, если вообще удастся восстановить. Эксперты Goldman Sachs полагают, что добывающий сектор потеряет минимум 5 млн б/с мощностей по добыче. По мнению аналитиков, это приведет к росту цен, масштаб которого будет зависеть от величины созданных запасов.

Кроме того, геополитический ландшафт также меняется. Goldman Sachs обращает внимание на текущую политическую ситуацию в Венесуэле, где в течение более полугода вводились новые санкции США, а «Роснефть» на минувших выходных продала активы. В то же время на Иран сильно повлиял коронавирус, а в январе между Ираном и США был новый виток напряженности. Помимо этого, полагают аналитики, может возникнуть геополитическая нестабильность в некоторых странах — производителях нефти Африки и Латинской Америки.

«Мы полагаем, что нынешний нефтяной кризис приведет к тому, что энергетическая отрасль, наконец, достигнет той реструктуризации, в которой она так нуждается. Мы долго утверждали, что важен спрос и предложение капитала, а не спрос и предложение барреля — пока есть капитал, компании могут противостоять трудным периодам, и нефть всегда возвращается», — говорится в обзоре.

Аналитики отмечают, что разница между сегодняшним днем и 2015/2016 гг. заключается в том, что производители сланцевой и дорогостоящей нефти уже сталкивались с гораздо более высокими затратами на капитал в течение прошлого года из-за постоянно низкой прибыли акционеров. Из-за недавних событий эти ограничения только усугубились, что значительно повышает вероятность капитуляции со стороны американских компаний, занимающихся разведкой и добычей нефти и газа.

Goldman Sachs полагает, что крупные нефтяные компании заберут лучшие активы в отрасли и избавятся от худших. В то же время ограничения по капиталу останутся, поскольку рынки капитала нацелены на декарбонизацию и отсутствие видимости долгосрочного спроса будет сдерживать оставшиеся компании, приводя к структурному недофинансированию.

Низкие доходы в энергетике были названы потерянным десятилетием, отмечает Goldman Sachs. Нефть с 2010 года приносила инвесторам убытки в размере около 8% в год. Однако эксперты полагают, что в ближайшие недели или месяцы будет достигнуто дно, которое послужит основой для стабильной будущей прибыли, аналогичной 1999 году.